Он ее удивляет и настораживает: и уже не к нему, столько лет искав, а, развернувшись на полпути - от него. И, казалось бы, что тут страшного – переживет, но она его завораживает, и отпустить ее - значит лишиться всего. Нет, не плохая, но не может остановиться – обволакивает и волочет, в шелковом одеяле, по грунтовой дороге, шершавому льду – ему больно и холодно - не понимает, что происходит, но терпит - шепчет одними губами: иду. А она злится. Злится на то, что остыла и передумала, не сумела, что он безропотно сносит все и как будто просит – давай еще. И ведь она уже надломила, вывернула, распотрошила, унесла, что смогла и забыла, но он как обычно простит ей все.
Ведь она его за-во-ра-жи-ва-ет.
